Неточные совпадения
Большая группа женщин толпилась у входа; иные сидели
на ступеньках, другие
на тротуаре, третьи
стояли и разговаривали.
Диомидов, в ярко начищенных сапогах с голенищами гармоникой, в черных шароварах, в длинной, белой рубахе, помещался
на стуле,
на высоте трех
ступенек от земли; длинноволосый, желтолицый, с Христовой бородкой, он был похож
на икону в киоте. Пред ним,
на засоренной, затоптанной земле двора,
стояли и сидели темно-серые люди; наклонясь к ним, размешивая воздух правой рукой, а левой шлепая по колену, он говорил...
Нехлюдов вышел из сада и подошел к крыльцу, у которого
стояли две растрепанные бабы, из которых одна, очевидно, была
на сносе беременна.
На ступеньках крыльца, сложив руки в карманы парусинного пальто,
стоял приказчик. Увидав барина, бабы замолчали и стали оправлять сбившиеся платки
на головах, а приказчик вынул руки из карманов и стал улыбаться.
Он так спешил, что в нетерпении занес уже ногу
на ступеньку,
на которой еще
стояла левая нога Ивана Федоровича, и, схватившись за кузов, стал было подпрыгивать в коляску.
Почтенный старец этот постоянно был сердит или выпивши, или выпивши и сердит вместе. Должность свою он исполнял с какой-то высшей точки зрения и придавал ей торжественную важность; он умел с особенным шумом и треском отбросить
ступеньки кареты и хлопал дверцами сильнее ружейного выстрела. Сумрачно и навытяжке
стоял на запятках и всякий раз, когда его потряхивало
на рытвине, он густым и недовольным голосом кричал кучеру: «Легче!», несмотря
на то что рытвина уже была
на пять шагов сзади.
Испуганные небывалым происшествием, москвичи толпились
на углу Леонтьевского переулка, отгороженные от Тверской цепью полицейских.
На углу против булочной Филиппова,
на ступеньках крыльца у запертой двери бывшей парикмахерской Леона Эмбо,
стояла кучка любопытных, которым податься было некуда: в переулке давка, а
на Тверской — полиция и войска.
На верхней
ступеньке, у самой двери невольно обращал
на себя внимание полным спокойствием красивый брюнет с большими седеющими усами.
…Казаки! Они врываются в костел. У алтаря
на возвышении
стоит священник, у его ног женщины и среди них моя мать. Казаки выстраиваются в ряд и целятся… Но в это время маленький мальчик вскакивает
на ступеньки и, расстегивая
на груди свой казакин, говорит громким голосом...
Белоголовый человек, весьма, по-видимому, юркий, уже
стоял, широко и криво расставив ноги
на последней
ступеньке, отстегнул передок, судорожно дернув кверху кожу, и, помогая барину спуститься
на землю, поцеловал у него руку.
Сбоку матери Агнии
стоит в почтительной позе Марина Абрамовна; сзади их, одною
ступенькою выше, безответное существо, мать Манефа, друг и сожительница игуменьи, и мать-казначея, обе уж пожилые женщины.
На верху же крыльца, прислонясь к лавочке,
стояли две десятилетние девочки в черных шерстяных рясках и в остроконечных бархатных шапочках. Обе девочки держали в руках чулки с вязальными спицами.
Дом
стоял на косогоре, так что окна в сад были очень низки от земли, а окна из столовой
на улицу,
на противоположной стороне дома, возвышались аршина три над землей; парадное крыльцо имело более двадцати пяти
ступенек, и с него была видна река Белая почти во всю свою ширину.
Я заглянул в калитку;
на ступеньке деревянного крылечка
стояла толстая баба, одетая как мещанка, в головке и в зеленой шали.
— Да так-с. Признаться сказать, вступит иногда этакая глупость в голову: все, мол, кого-нибудь бьют, точно лестница такая устроена… Только тот и не бьет, который
на последней
ступеньке стоит… Он-то и есть настоящий горюн. А впрочем, и то сказать: с чего мне вдруг взбрелось… Так, значит, починиться не желаете?
Старики Багровы со всем семейством вышли
на крыльцо; Арина Васильевна в шелковом шушуне [Шушун — женская верхняя одежда; большею частью короткая кофта, шубейка.] и юбке, в шелковом гарнитуровом с золотыми травочками платке
на голове, а Степан Михайлыч в каком-то стародавнем сюртуке, выбритый и с платком
на шее,
стояли на верхней
ступеньке крыльца; один держал образ Знамения божьей матери, а другая — каравай хлеба с серебряной солонкой.
Первый предмет, поразивший старого рыбака, когда он вошел
на двор, была жена его, сидевшая
на ступеньках крыльца и рыдавшая во всю душу; подле нее сидели обе снохи, опустившие платки
на лицо и качавшие головами. В дверях, прислонившись к косяку,
стоял приемыш; бледность лица его проглядывала даже сквозь густые сумерки; в избе слышались голоса Петра и Василия и еще чей-то посторонний, вовсе незнакомый голос.
Под этой
ступенькой подписано: «Домашний труд»;
на следующей — человек нянчит своего внука; ниже — его «водят», ибо ему уже восемьдесят лет, а
на последней
ступеньке — девяноста пяти лет от роду — он сидит в кресле, поставив ноги в гроб, и за креслом его
стоит смерть с косой в руках…
У крыльца
стояла линейка, ожидавшая трех часов и конца лекций, чтобы отправиться в Москву. Я сошел со
ступенек и сел в линейку. Только отъехав
на некоторое расстояние, я вдруг вспомнил, что мне совсем не надо в Москву. Тогда я соскочил
на ходу.
На меня посмотрели с удивлением, но мне было безразлично. Я оказался как раз у дорожки, где когда-то видел Урмановых вместе… Куда же мне идти? Да, я вышел с последней лекции…
На нижней
ступеньке крылечка, перед домом, сидела Раиса; облокотившись
на колени и подперев подбородок скрещенными пальцами, она глядела прямо в упор перед собою; возле нее
стояла ее немая сестричка и преспокойно помахивала кнутиком; а перед крыльцом, спиной ко мне, в изорванном и истасканном камзоле, в подштанниках и с валенками
на ногах, болтая локтями и кривляясь, семенил
на месте и подпрыгивал старик Латкин.
— Нет, вы уж, пожалуйста, ничего не надейтесь, — уклончиво отвечал бесчувственный неприятель господина Голядкина,
стоя одною ногою
на одной
ступеньке дрожек, а другою изо всех сил порываясь попасть
на другую сторону экипажа, тщетно махая ею по воздуху, стараясь сохранить экилибр и вместе с тем стараясь всеми силами отцепить шинель свою от господина Голядкина-старшего, за которую тот, с своей стороны, уцепился всеми данными ему природою средствами.
К этому я должен для краткости присовокупить, что, быть может, весьма ученый преподаватель истории во втором классе, где я пробыл два года, буквально из году в год,
стоя перед нами и пошатываясь за спинкою стула, вдохновенно повторял рассказы о рыжих германцах, которые
на своих пирах старались отпивать
ступеньки лестницы, поставленной
на бочку с пивом.
Мать
стояла обычно или
на верхней, или
на второй
ступеньке крыльца и старалась поймать руку дедушки, чтобы поцеловать ее; но каждый раз со словами: «Что это ты мать моя!» он обнимал и целовал ее в щеку.
Во время объездов племянников дедушка заезжал
на день к Борисовым, и бабушка Вера Александровна сказывала, что детям было строго приказано
стоять в два ряда по
ступенькам крыльца и низко кланяться, когда Василий Петрович будет по ним всходить.
Шишков, оставшись один, попытался взойти
на галерею, но
на второй
ступеньке стоял широкоплечий полковник Карбонье, который
на все просьбы и убеждения старика посторониться не обращал никакого внимания, как будто ничего не слыхал, хотя очень хорошо слышал и знал Шишкова.
Немного погодя я, держа свою лошадь за повод,
стоял у крылечка и беседовал с дочкой Урбенина, Сашей. Сам Урбенин сидел
на ступеньке и, подперев кулаками голову, всматривался в даль, которую видно было в ворота. Он был угрюм, неохотно отвечал
на мои вопросы. Я оставил его в покое и занялся Сашей.
Невозможно
стоять одновременно
на верхней и нижней
ступеньке лестницы, невозможно решать из себя коренных вопросов жизни, когда душа состоит из двух половин, друг другу враждебных и противоположных, когда одна половина здорова и трепещет жизнью, а другая источена гнилыми инстинктами декаданса.
С утра пошел дождь. Низкие черные тучи бежали по небу, дул сильный ветер. Сад выл и шумел, в воздухе кружились мокрые желтые листья, в аллеях
стояли лужи. Глянуло неприветливою осенью.
На ступеньках крыльца чернела грязь от очищаемых ног, все были в теплой одежде.
У кофейни
стояло несколько мажар. Старуха жена и дочь поддерживали под руки тяжело хрипящего о. Воздвиженского, сидевшего
на ступеньке крыльца. Маленький и толстый Бубликов, с узелком в руке, блуждал глазами и откровенно дрожал. С бледною ласковостью улыбался Агапов рядом с хорошенькими своими дочерьми. Болгары сумрачно толпились вокруг и молчали. Яркие звезды сверкали в небе. Вдали своим отдельным, чуждо ласковым шумом шумело в темноте море.
Пономарь звонил внизу, около паперти колокольни, и тянул за веревку,
стоя одной ногой
на ступеньке, — старый пономарь, с косицей седеющих волос, без шапки, в нанковом подряснике.
Кондуктор бросился
на площадку. Пассажирам не было его видно. Они видели только, как мужик,
стоя на нижней
ступеньке, что-то говорил, угрюмо глядя вниз, потом махнул рукою и спрыгнул обратно с быстро шедшего поезда.
Зрелище, открытое дверью, действительно было самое неожиданнее:
на последней
ступеньке лестницы в двери
стоял сам Сафроныч, или бес, принявший его обличье.
Вышли
на крыльцо, а шарабана еще не подали.
На ступеньке, повязанная ситцевым платочком, сидела мать Катры, Любовь Александровна, а кругом
стояли и сидели мужики, бабы. Многие были подвыпивши. Деловые разговоры кончились, и шла просто беседа, добродушная и задушевная.
Позвольте мне раньше побегать по всей лестнице вверх и вниз,
постоять на каждой
ступеньке, все узнать самой и продумать все самой же.
У его
ступенек стояли столы приказных и дьяков,
на обязанности которых лежало записывать показания приводимых к допросу новгородских обывателей и обывательниц, якобы прикосновенных к делу.
— Тебе нравится все время
стоять на одной
ступеньке?
Уже не смеялась она, и волнения не было заметно, и глаз невольно искал
ступенек,
на которых
стоит она, — так сверху вниз умела глядеть эта женщина.